Рекомендуем

Филфак Главы К.Ф.Яковлев. Глава 8. НУЖЕН ЛИ «НОВЫЙ ПОДХОД»?


К.Ф.Яковлев. Глава 8. НУЖЕН ЛИ «НОВЫЙ ПОДХОД»?

18.03.2009 00:34

Признаюсь: думая о русском языке и о страшном ко­личестве совершенно лишних, ненужных иностранных слов в нем, что не только засоряют, отягощают язык, но и портят его, мешают ясности, красоте и силе выражения, я всегда поражался той безответственности, с какой иные журналисты, работники радио и телевидения, а также уче­ные люди, пишущие книги и статьи, вводят в оборот все новые и новые иностранные слова, научные и прочие термины, — буквально вколачивают их в головы читате­лей и слушателей. Поражался, как могли они забыть (или не знать) настойчивые предостережения великих знатоков и ценителей языка или «не замечать» слова Ле­нина, в трудные годы гражданской войны призывавшего объявить войну, как врагу, и иностранным словам.

Но, может быть, сейчас совсем иное время, требующее нового подхода к этому вопросу?

Ведь и К. Чуковский, говоря о введении новых слов, постоянно ссылался на ход времени. В такие-то годы употреблялось одно слово, а в такие-то — другое. Когда-то против нового протестовали, а потом время брало свое, новое становилось привычным. Ведь и высказывание Го­голя о русском языке («он беспределен и может, живой как жизнь, обогащаться ежеминутно») К. Чуковский не случайно использовал в названии своей книга «Живой как жизнь», повернув выражение по-своему, от жизни на­родной—к движению, изменению жизни страны с тече­нием лет. Дескать, меняется жизнь — меняется и язык, меняется отношение к словам. И не случайно утверждал автор:

«В истории русской культуры уже бывали эпохи, ког­да вопрос об иноязычных словах становился так же ак­туален, как сейчас.

Такой, например, была эпоха Белинского — 30-е и особенно 40-е годы минувшего века, когда в русский язык из-за рубежа ворвалось множество новых понятий и слов. Полемика об этих словах велась с ожесточенною стра­стью» (стр. 67).

Эпоха Белинского была, правда, не «такой». Тогда но­вые понятия и слова, как говорилось уже, врывались из революционной Европы в отсталую Россию. И жгучий накал спора вокруг них определялся прежде всего идей­ной борьбой: выступая против «новых слов», графы Ор­ловы обрушивались на «мысли о политических вопросах Запада и коммунизме», а передовые люди страны отстаи­вали эти мысли и новые слова, что несли революционную мысль: демократия, цивилизация, прогресс, коммунизм...

Сейчас врываются иные слова.

Но, может быть, они все же необходимы? Хотя бы та­кие, как «сервис»? Если мы видим, что обслуживание в Америке поставлено лучше нашего, почему бы не взять и слово?

Слово и у нас есть. Надо просто-напросто наладить у себя всяческие услуги, коль они необходимы, наладить не хуже, чем это сделали американцы, а если услуга хрома­ет — не спасет никакое новое название, хоть ты молись на него, хоть на лоб наклеивай. Это всем понятно. И дело, пожалуй, не столько в словечках «сервис», «хобби», «кру­из» и им подобных. Беда в том, что, без нужды и без меры заменяя свои слова иностранными, кое-кто разучи­вается и думать по-русски, по-пролетарски. Вот и весь «новый подход».

Вопрос об иностранных словах, конечно же, «актуа­лен». Он волнует всех, кто думает о языке, о чести и дос­тоинстве народа своей страны. Когда отрывки этих раз­мышлений напечатаны были в ярославской областной га­зете «Северный рабочий», а затем, в несколько ином виде, в журнале «Молодая гвардия», равнодушных не оказалось ни в более чем стотысячной армии читателей «Северного», ни в двухсотдвадцатитысячной армии подписчиков «Моло­дой гвардии». По общему мнению, вопрос был затронут важный, выступление было правильным. Даже те, кому статья почему-либо не понравилась или показалась спор­ной, признавали: модничанья, ненужного щегольства ино­странщиной, словесного «пижонства» у нас чрезвычайно много.

Однако среди возражений были и такие:

Первое. Мол, я нрав, конечно, но надо же учитывать интересы международного общении (К. Чуковский, ссылаясь на мнение Л. Щербы, тоже говорил о междуна­родном общении, о создании «основы международного словаря»).

Второе. Мол, в будущем, когда «народы все в единую семью объединятся», потребуется и единый язык. Имен­но русский, вбирая в себя иностранные слова и словооб­разующие элементы, может стать основой такого языка, и этим можно гордиться. (Заметим: речь идет не о той единой семье советских народов, которая уже есть, и не о семье социалистических стран. Возражающие спешат единиться со странами Запада.)

И, наконец, третье. Отстаивать чистоту русского язы­ка — чуть ли не национализм, а насыщать его чужеродны­ми словами—интернационализм. (Мы видели это и у К. Чуковского, и он обвинял сторонников чистоты языка в «узколобом национализме».)

Вот, оказывается, какой еще существует «новый под­ход», якобы требующий уточнить прежнее, в том числе и ленинское отношение к иностранным словам!

Между тем потребность международного общения бы­ла и раньше. Но что из этого следовало? Люди, едущие за границу или читающие иностранные книги, изучали иностранные языки. Еще у Крылова в «Модной лапке» русский человек Сумбуров наставлял иностранного гос­тя:

«— Когда я соберусь ехать во Францию жить, то, вер­но, наперед выучусь по-французски; а кто сюда на житье едет, тому бы не худо уметь с нами говорить по-нашему...»

Знание иностранных языков требовалось также при связях культурных и научных. Но это не мешало передо­вым представителям русской культуры и науки отстаи­вать чистоту русского языка.

С развитием мирового коммунистического движения появилось новое — международные связи рабочего класса, задачи пролетарского единства всех стран. Из этого следовало то же самое: изучение иностранных языков, и пре­жде всего той страны, где был выше уровень рабочего движения. Готовя революцию в России, В. И. Ленин вла­дел всеми основными европейскими языками. Но это то­же не мешало ему призывать к очистке русского языка после осуществления социалистической революции.

Международный «словарь»? Да, существуют некоторые общие международные слова и термины, прежде всего на­учные, философские и политические, взятые из разных языков и оправданные необходимостью: нам незачем вы­думывать, например, названия наук или слова, обозначаю­щие революцию, коммунизм; нам бывает нужно, кроме того, совершенно точно назвать предмет или явление, из­бежать разночтения при переводах или произвольного истолкования, поэтому требуются и такие слова, как «агрессия», хотя они чаще необходимы в официальном ис­пользовании.

Но слов по-настоящему международных и неудобопереводимых, действительно необходимых для общения меж­ду людьми разных национальностей, не так много. С их помощью нельзя наладить самого простейшего разговора.

Да, существует явно утопическая, несбыточная, по крайней мере для близкого времени, идея создать единый международный язык. Мысль весьма соблазнительная, а в том смысле, что основой может стать русский, — лестная. Но...

Возникает множество «но». Главное — никакой язык, в том числе и международный, по-настоящему нельзя создать искусственно (например, насаждая какие-то слова в какой-то язык), он должен рождаться сам, должен быть вызван вполне определенной, уже родившейся потребностью и совершенно естественно входить в сознание, в чувство каждого народа, людей каждой нации, иначе он не «привьется».

Кроме того, загадывая на будущее, нельзя забывать еще об одном: почему, на каком основании мы вдруг ре­шаем, что нам удастся заранее угодить вкусам и потреб­ностям наших потомков?

Бесспорно: будет «единая семья» — будет и потребность постоянного, полнокровного общения. Но надо ли забегать вперед, перескакивая через ступени развития? И нам ли решать, как поступят члены «семьи» — станут заново на какой-то основе создавать постепенно единый язык, более жизнеспособный, чем эсперанто, изберут до­бровольно один или сразу несколько языков, целых, не испорченных излишними примесями и если не большин­ству, то многим понятных (так поступают дипломаты на международных совещаниях, так принято в отношении русского языка на всесоюзных съездах), или же они ре­шат задачу техническим путем, например, мгновенно пе­реводя речь с одного языка на другой. Как поступят потомки, это их собственное дело, и они решат его несрав­ненно лучше нашего. Во всяком случае, нам явно неза­чем заранее готовить для них то, что им может и не понра­виться. Незачем заранее приспосабливать и портить великую ценность, какой является наш прекрасный, мо­гучий язык или другой, точно так же вобравший в себя характер и дух народа-создателя, составляющий гордость нации.

Известный советский поэт Расул Гамзатов сказал:

Кого-то исцеляет от болезней Чужой язык.

А мне на нем не петь.

И если завтра мой язык исчезнет,

То я готов сегодня умереть.

(«Мой Дагестан»)

Эта гордость — еще одно свидетельство, что наши по­томки, люди разных национальностей, вряд ли согласятся отдать на растерзание и забвение свою родную речь, да этого и не требуется. Так, не забывают свой язык народы Советского Союза, все более и более сближаясь друг с дру­гом. Если они в конце концов и утратят потребность в родном языке, произойдет это далеко нe скоро и отнюдь не законодательным или другим принудительным путем.

Мы знаем, как заботился В. И. Ленин, заботилась вся наша партия о развитии национальных языков.

Взять ленинскую «Резолюцию ЦК РКП (б) о Совет­ской власти на Украине» (1919 год). В пункте 4 читаем:

«...ЦК РКП вменяет в обязанность всем членам партии всеми средствами содействовать устранению всех пре­пятствий к свободному развитию украинского языка и культуры... Члены РКП на территории Украины должны на деле проводить право трудящихся масс учиться и объ­ясняться во всех советских учреждениях на родном языке, всячески противодействуя попыткам искусственными сред­ствами оттеснить украинский язык на второй план...» (т. 39, стр. 334-335).

В феврале 1920 года В. И. Ленин указывает в теле­грамме Сталину:

«Необходимо немедленно завести переводчиков во всех штабах и военных учреждениях, обязав безусловно всех принимать заявления и бумага на украинском язы­ке. Это безусловно необходимо — насчет языка все ус­тупки и максимум равноправия» (т. 51, стр. 141—142).

Так было с украинским языком, так — со всеми дру­гими языками народов нашей страны. И если сейчас язык старшего брата — русского народа — свободно звучит среди всех народов СССР, это результат заботы о языках других наций, результат всей национальной политики, которую- проводила партия.

Ленин предвидел широкое распространение русского языка. Вспомним известное письмо С. Г. Шаумяну 6 декаб­ря 1913 г.:

«Прогрессивное значение русский язык имел для тьмы мелких и отсталых наций — бесспорно. Но неужели Вы не видите, что он имел бы прогрессивное значение еще в большем размере, если бы не было принуждения?» И далее: «Неужели отпадение паршивой полицейщины не удесятерит (утысячерит) вольные союзы охраны и рас­пространения русского языка??»

Спустя шесть десятилетий уже с гордостью говорил Л. И. Брежнев в докладе «О пятидесятилетии Союза Со­ветских Социалистических Республик»:

«Быстрый рост межнациональных связей и сотрудни­чества ведет к повышению значения русского языка, ко­торый стал языком взаимного общения всех наций и на­родностей Советского Союза. И всех нас, товарищи, конечно, радует, что русский язык стал одним из обще­признанных мировых языков!»

И, разумеется, такое распространение и такое значе­ние русского языка ничуть не грозит языкам народов нашей страны. Наоборот. А опасность опять-таки общая.

Действительно: не только в России, но и в республи­ках Прибалтики, Кавказа и Средней Азии насаждаются «мотели» и «кемпинги», «мюзик-холлы» и «твисты».

Говоря о едином международном языке, можем ли мы забывать: язык любой существующей нации выражает ду­шу не испорченного влияниями трудового народа, причем в еще большей степени, чем выражают ее архитектура пли музыка. И нам, безусловно, должно быть особо доро

го все то национальное, что позволяет соприкасаться с народным (без народности, как известно, страдает и по­длинная партийность литературы, искусства).

Наконец, должны ли мы забывать, что и возможности наций, возможности национальных языков еще далеко не исчерпаны, что национальные культуры будут развивать­ся и дальше (как развиваются и в единой семье народов СССР), создавая огромные ценности, взаимно обогащая друг друга. Мы не должны забывать, что и русский язык не скоро еще достигнет предела своего развития и совер­шенствования, если не омертвлять, не ошаблонивать его, в том числе с помощью иностранных слов, если не отры­вать его от живых родников народной речи.

Вспомним еще раз Тургенева: «Берегите чистоту языка, как святыню». И добавим: чистый, не испорченный ненужной примесью русский язык нам еще пригодится, еще послужит во славу его создателя.

Что касается обвинений в национализме, они совер­шенно напрасны. Жаль, что повторил их Корней Чуков­ский, обрушиваясь на «узколобый национализм» неких лиц, якобы протестующих против каждого иностранного слова, хотя люди, отвергающие каждое иностранное сло­во, вряд ли существуют в действительности и речь идет о любой защите чистоты языка.

Да, мы не можем не выступать против проявлений на­ционализма, которые мешали бы единству народов нашей страны, мешали делу коммунистического строительства. Да, мы не можем не выступать против национальной обо­собленности пролетарского движения в других странах, ибо она только на руку противникам общего дела мирового пролетариата. Но разве можно, разве допустимо под фла­гом интернационализма и борьбы с национализмом защи­щать засорение национальных языков ненужными иност­ранными словами? Разве можно и допустимо оправдывать проникновение хоть какой-то частицы буржуазной куль­туры, в том числе с помощью языка?
Поделиться с друзьями:

Похожие материалы:
 
Онлайн-сервис помощи студентам Всёсдал.ру Приобрести новую профессию удаленно Уроки английского для взрослых и детей