К.Ф.Яковлев. Глава 8. НУЖЕН ЛИ «НОВЫЙ ПОДХОД»? |
18.03.2009 00:34 |
Признаюсь: думая о русском языке и о страшном количестве совершенно лишних, ненужных иностранных слов в нем, что не только засоряют, отягощают язык, но и портят его, мешают ясности, красоте и силе выражения, я всегда поражался той безответственности, с какой иные журналисты, работники радио и телевидения, а также ученые люди, пишущие книги и статьи, вводят в оборот все новые и новые иностранные слова, научные и прочие термины, — буквально вколачивают их в головы читателей и слушателей. Поражался, как могли они забыть (или не знать) настойчивые предостережения великих знатоков и ценителей языка или «не замечать» слова Ленина, в трудные годы гражданской войны призывавшего объявить войну, как врагу, и иностранным словам. Но, может быть, сейчас совсем иное время, требующее нового подхода к этому вопросу? Ведь и К. Чуковский, говоря о введении новых слов, постоянно ссылался на ход времени. В такие-то годы употреблялось одно слово, а в такие-то — другое. Когда-то против нового протестовали, а потом время брало свое, новое становилось привычным. Ведь и высказывание Гоголя о русском языке («он беспределен и может, живой как жизнь, обогащаться ежеминутно») К. Чуковский не случайно использовал в названии своей книга «Живой как жизнь», повернув выражение по-своему, от жизни народной—к движению, изменению жизни страны с течением лет. Дескать, меняется жизнь — меняется и язык, меняется отношение к словам. И не случайно утверждал автор: «В истории русской культуры уже бывали эпохи, когда вопрос об иноязычных словах становился так же актуален, как сейчас. Такой, например, была эпоха Белинского — 30-е и особенно 40-е годы минувшего века, когда в русский язык из-за рубежа ворвалось множество новых понятий и слов. Полемика об этих словах велась с ожесточенною страстью» (стр. 67). Эпоха Белинского была, правда, не «такой». Тогда новые понятия и слова, как говорилось уже, врывались из революционной Европы в отсталую Россию. И жгучий накал спора вокруг них определялся прежде всего идейной борьбой: выступая против «новых слов», графы Орловы обрушивались на «мысли о политических вопросах Запада и коммунизме», а передовые люди страны отстаивали эти мысли и новые слова, что несли революционную мысль: демократия, цивилизация, прогресс, коммунизм... Сейчас врываются иные слова. Но, может быть, они все же необходимы? Хотя бы такие, как «сервис»? Если мы видим, что обслуживание в Америке поставлено лучше нашего, почему бы не взять и слово? Слово и у нас есть. Надо просто-напросто наладить у себя всяческие услуги, коль они необходимы, наладить не хуже, чем это сделали американцы, а если услуга хромает — не спасет никакое новое название, хоть ты молись на него, хоть на лоб наклеивай. Это всем понятно. И дело, пожалуй, не столько в словечках «сервис», «хобби», «круиз» и им подобных. Беда в том, что, без нужды и без меры заменяя свои слова иностранными, кое-кто разучивается и думать по-русски, по-пролетарски. Вот и весь «новый подход». Вопрос об иностранных словах, конечно же, «актуален». Он волнует всех, кто думает о языке, о чести и достоинстве народа своей страны. Когда отрывки этих размышлений напечатаны были в ярославской областной газете «Северный рабочий», а затем, в несколько ином виде, в журнале «Молодая гвардия», равнодушных не оказалось ни в более чем стотысячной армии читателей «Северного», ни в двухсотдвадцатитысячной армии подписчиков «Молодой гвардии». По общему мнению, вопрос был затронут важный, выступление было правильным. Даже те, кому статья почему-либо не понравилась или показалась спорной, признавали: модничанья, ненужного щегольства иностранщиной, словесного «пижонства» у нас чрезвычайно много. Однако среди возражений были и такие: Первое. Мол, я нрав, конечно, но надо же учитывать интересы международного общении (К. Чуковский, ссылаясь на мнение Л. Щербы, тоже говорил о международном общении, о создании «основы международного словаря»). Второе. Мол, в будущем, когда «народы все в единую семью объединятся», потребуется и единый язык. Именно русский, вбирая в себя иностранные слова и словообразующие элементы, может стать основой такого языка, и этим можно гордиться. (Заметим: речь идет не о той единой семье советских народов, которая уже есть, и не о семье социалистических стран. Возражающие спешат единиться со странами Запада.) И, наконец, третье. Отстаивать чистоту русского языка — чуть ли не национализм, а насыщать его чужеродными словами—интернационализм. (Мы видели это и у К. Чуковского, и он обвинял сторонников чистоты языка в «узколобом национализме».) Вот, оказывается, какой еще существует «новый подход», якобы требующий уточнить прежнее, в том числе и ленинское отношение к иностранным словам! Между тем потребность международного общения была и раньше. Но что из этого следовало? Люди, едущие за границу или читающие иностранные книги, изучали иностранные языки. Еще у Крылова в «Модной лапке» русский человек Сумбуров наставлял иностранного гостя: «— Когда я соберусь ехать во Францию жить, то, верно, наперед выучусь по-французски; а кто сюда на житье едет, тому бы не худо уметь с нами говорить по-нашему...» Знание иностранных языков требовалось также при связях культурных и научных. Но это не мешало передовым представителям русской культуры и науки отстаивать чистоту русского языка. С развитием мирового коммунистического движения появилось новое — международные связи рабочего класса, задачи пролетарского единства всех стран. Из этого следовало то же самое: изучение иностранных языков, и прежде всего той страны, где был выше уровень рабочего движения. Готовя революцию в России, В. И. Ленин владел всеми основными европейскими языками. Но это тоже не мешало ему призывать к очистке русского языка после осуществления социалистической революции. Международный «словарь»? Да, существуют некоторые общие международные слова и термины, прежде всего научные, философские и политические, взятые из разных языков и оправданные необходимостью: нам незачем выдумывать, например, названия наук или слова, обозначающие революцию, коммунизм; нам бывает нужно, кроме того, совершенно точно назвать предмет или явление, избежать разночтения при переводах или произвольного истолкования, поэтому требуются и такие слова, как «агрессия», хотя они чаще необходимы в официальном использовании. Но слов по-настоящему международных и неудобопереводимых, действительно необходимых для общения между людьми разных национальностей, не так много. С их помощью нельзя наладить самого простейшего разговора. Да, существует явно утопическая, несбыточная, по крайней мере для близкого времени, идея создать единый международный язык. Мысль весьма соблазнительная, а в том смысле, что основой может стать русский, — лестная. Но... Возникает множество «но». Главное — никакой язык, в том числе и международный, по-настоящему нельзя создать искусственно (например, насаждая какие-то слова в какой-то язык), он должен рождаться сам, должен быть вызван вполне определенной, уже родившейся потребностью и совершенно естественно входить в сознание, в чувство каждого народа, людей каждой нации, иначе он не «привьется». Кроме того, загадывая на будущее, нельзя забывать еще об одном: почему, на каком основании мы вдруг решаем, что нам удастся заранее угодить вкусам и потребностям наших потомков? Бесспорно: будет «единая семья» — будет и потребность постоянного, полнокровного общения. Но надо ли забегать вперед, перескакивая через ступени развития? И нам ли решать, как поступят члены «семьи» — станут заново на какой-то основе создавать постепенно единый язык, более жизнеспособный, чем эсперанто, изберут добровольно один или сразу несколько языков, целых, не испорченных излишними примесями и если не большинству, то многим понятных (так поступают дипломаты на международных совещаниях, так принято в отношении русского языка на всесоюзных съездах), или же они решат задачу техническим путем, например, мгновенно переводя речь с одного языка на другой. Как поступят потомки, это их собственное дело, и они решат его несравненно лучше нашего. Во всяком случае, нам явно незачем заранее готовить для них то, что им может и не понравиться. Незачем заранее приспосабливать и портить великую ценность, какой является наш прекрасный, могучий язык или другой, точно так же вобравший в себя характер и дух народа-создателя, составляющий гордость нации. Известный советский поэт Расул Гамзатов сказал: Кого-то исцеляет от болезней Чужой язык. А мне на нем не петь. И если завтра мой язык исчезнет, То я готов сегодня умереть. («Мой Дагестан») Эта гордость — еще одно свидетельство, что наши потомки, люди разных национальностей, вряд ли согласятся отдать на растерзание и забвение свою родную речь, да этого и не требуется. Так, не забывают свой язык народы Советского Союза, все более и более сближаясь друг с другом. Если они в конце концов и утратят потребность в родном языке, произойдет это далеко нe скоро и отнюдь не законодательным или другим принудительным путем. Мы знаем, как заботился В. И. Ленин, заботилась вся наша партия о развитии национальных языков. Взять ленинскую «Резолюцию ЦК РКП (б) о Советской власти на Украине» (1919 год). В пункте 4 читаем: «...ЦК РКП вменяет в обязанность всем членам партии всеми средствами содействовать устранению всех препятствий к свободному развитию украинского языка и культуры... Члены РКП на территории Украины должны на деле проводить право трудящихся масс учиться и объясняться во всех советских учреждениях на родном языке, всячески противодействуя попыткам искусственными средствами оттеснить украинский язык на второй план...» (т. 39, стр. 334-335). В феврале 1920 года В. И. Ленин указывает в телеграмме Сталину: «Необходимо немедленно завести переводчиков во всех штабах и военных учреждениях, обязав безусловно всех принимать заявления и бумага на украинском языке. Это безусловно необходимо — насчет языка все уступки и максимум равноправия» (т. 51, стр. 141—142). Так было с украинским языком, так — со всеми другими языками народов нашей страны. И если сейчас язык старшего брата — русского народа — свободно звучит среди всех народов СССР, это результат заботы о языках других наций, результат всей национальной политики, которую- проводила партия. Ленин предвидел широкое распространение русского языка. Вспомним известное письмо С. Г. Шаумяну 6 декабря 1913 г.: «Прогрессивное значение русский язык имел для тьмы мелких и отсталых наций — бесспорно. Но неужели Вы не видите, что он имел бы прогрессивное значение еще в большем размере, если бы не было принуждения?» И далее: «Неужели отпадение паршивой полицейщины не удесятерит (утысячерит) вольные союзы охраны и распространения русского языка??» Спустя шесть десятилетий уже с гордостью говорил Л. И. Брежнев в докладе «О пятидесятилетии Союза Советских Социалистических Республик»: «Быстрый рост межнациональных связей и сотрудничества ведет к повышению значения русского языка, который стал языком взаимного общения всех наций и народностей Советского Союза. И всех нас, товарищи, конечно, радует, что русский язык стал одним из общепризнанных мировых языков!» И, разумеется, такое распространение и такое значение русского языка ничуть не грозит языкам народов нашей страны. Наоборот. А опасность опять-таки общая. Действительно: не только в России, но и в республиках Прибалтики, Кавказа и Средней Азии насаждаются «мотели» и «кемпинги», «мюзик-холлы» и «твисты». Говоря о едином международном языке, можем ли мы забывать: язык любой существующей нации выражает душу не испорченного влияниями трудового народа, причем в еще большей степени, чем выражают ее архитектура пли музыка. И нам, безусловно, должно быть особо доро го все то национальное, что позволяет соприкасаться с народным (без народности, как известно, страдает и подлинная партийность литературы, искусства). Наконец, должны ли мы забывать, что и возможности наций, возможности национальных языков еще далеко не исчерпаны, что национальные культуры будут развиваться и дальше (как развиваются и в единой семье народов СССР), создавая огромные ценности, взаимно обогащая друг друга. Мы не должны забывать, что и русский язык не скоро еще достигнет предела своего развития и совершенствования, если не омертвлять, не ошаблонивать его, в том числе с помощью иностранных слов, если не отрывать его от живых родников народной речи. Вспомним еще раз Тургенева: «Берегите чистоту языка, как святыню». И добавим: чистый, не испорченный ненужной примесью русский язык нам еще пригодится, еще послужит во славу его создателя. Что касается обвинений в национализме, они совершенно напрасны. Жаль, что повторил их Корней Чуковский, обрушиваясь на «узколобый национализм» неких лиц, якобы протестующих против каждого иностранного слова, хотя люди, отвергающие каждое иностранное слово, вряд ли существуют в действительности и речь идет о любой защите чистоты языка. Да, мы не можем не выступать против проявлений национализма, которые мешали бы единству народов нашей страны, мешали делу коммунистического строительства. Да, мы не можем не выступать против национальной обособленности пролетарского движения в других странах, ибо она только на руку противникам общего дела мирового пролетариата. Но разве можно, разве допустимо под флагом интернационализма и борьбы с национализмом защищать засорение национальных языков ненужными иностранными словами? Разве можно и допустимо оправдывать проникновение хоть какой-то частицы буржуазной культуры, в том числе с помощью языка? Похожие материалы:
|