Б. Ласкин - Капитанская дочка

Когда капитан Зернов явился в штаб полка, там всё уже знали. Час назад радио передавало письма на фронт. Лейтенант Онищенко слушал Москву. Неожиданно диктор произнес:
-  Капитан Зернов! В нашей студии у микрофона находится мать вашей жены - Татьяна Ивановна Орлова.
Затем Онищенко услышал выступление Татьяны Ивановны. Взволнованным голосом Татьяна Ивановна сообщала своему зятю о том, что двадцать пятого марта у Любы - жены Зернова - родилась девочка.
Через несколько минут эта новость стала известна всему штабу.
Зернов вошел в кабинет майора. Кроме начальника штаба там находилось несколько офицеров-. Козырнув майору и товарищам, Зернов удивленно огляделся. Все смотрели на капитана и загадочно улыбались»
- Что это у вас лица какие странные? - спросил Зернов.- А? Что-нибудь случилось?
-  Завтра вы вылетаете в Москву,- сказал майор.- Это вам известко?
- Да, я уже получил приказание.
- Вот к соедините полезное с приятным,- сказал майор.- Лейтенант Онищенко, доложите капитану обстановку.
Онищенко встал и, подмигнув товарищам, спокойно сказал:
-  Согласно сообщению московского радио, вас, товарищ капитан, наградили дочкой. По сведениям из семейных кругов в лице вашей тещи, вы стали папашей...
-  Правда? - Зернов схватил Онищенко за плечи.- Это точно?
-  Спокойно!
-  Поздравляю вас, папаша? - торжественно сказал майор.
-  Спасибо...  Слушай, Онищенко...  Какие  подробности?.. Что она еще говорила?..
-  Выступление вашей тещи  носил чисто информационный характер. Состояние здоровья супруги и дочери отличное...
- Дочери...- повторил Зернов.- Моей дочери...-                         Вы не замечали, товарищ майор, какой рассеянный вид имеют молодые отцы? - сказал инженер-капитан Левин. - Посмотрите на это лицо!.. Открытый рот. Блуждающие глаза!.. Очнитесь!
-  Да...- Зернов вздохнул.- Да. Вот это  да,  товарищи!
В Москве была весна. Бурная, солнечная весна сорок пятого года.
Капитан Зернов, сжимая букет пушистой мимозы, сидел в троллейбусе, нетерпеливо поглядывая на часы. Рядом на руках у молодой женщины вовсю веселился ребенок.
-  Мальчик? - спросил Зернов.
- Девочка,- ответила женщина,- дочка.
- Интересное совпадение, у меня тоже дочка.
- Наверное, уже взрослая?
-  Не очень...
Во дворе родильного дома стояли несколько мужчин и негромко переговаривались.
«Тоже небось отцы»,- подумал Зернов и, подойдя, спросил:
- Не скажете, товарищи, как пройти?..
-  Куда?
-  В палату, где жены и дети новорожденные.
-  Вы хотите туда пройти? - усмехнулся  один из мужчин.
-  Да.
-  Не надейтесь.
-  То есть?
-  Нашего брата отца туда не пускают.
-  Как же это может быть?.. Я с фронта.
-  Не имеет значения. Там на площадке сидит на посту непроходимая бабка. Я ее уговаривал, гипнотизировал,  два  билета   в театр  оперетты   принес - отказалась,  шоколадкой  угостил - никакого   впечатления. «Вы, говорит, мою бдительность не усыпляйте, гражданин».
-  Что же делать?..
-  Не знаю. Я сам думаю...
Из подъезда, вытирая лоб, вышел лейтенант.
-  Можете представить, я пять рек форсировал, а эту старушку-ну никак!.. Не пускает! «Вы, говорит, инфекцию принесете!» Я говорю: «Какая у меня инфекция? У меня одни цветы!..»
Зернов вошел в подъезд. В залитом солнцем вестибюле сидел старик швейцар и с увлечением читал «Вечернюю Москву». Капитан с надеждой взглянул на старика и сказал бодрым голосом:
-  Приветствую вас!
-  Здравствуйте,- степенно ответил старик,- с кем вас позволите поздравить?
-  С дочкой. Вот хочу пройти, повидать.
-  Не пройдете.
-  Хочется лично, так сказать.,.
-  Лично нельзя.
- Вы поймите, я с фронта...
- Понятно. Ну как, скоро войне конец?
- Скоро. Мне буквально на пять минут...
Старик посмотрел на озабоченное лицо капитана и сделал ему знак пальцем. Зернов склонился к старику.
- Слышь-ка, ты вот что сделай. Там на первой площадке столик, а за столиком бабка - Прасковья Михайловна.
- Дело безнадежное,- сказал Зернов,- уже имею информацию...
- Ты меня слушай. К этой бабке секрет имеется. Один военный почти что прошел...
-  Какой секрет?
-   У ней внук Алексей Граков на Первом Белорусском воюет. Ты подойди, кратко обрисуй бабке боевую обстановку, опиши, как наступаем, и скажи, что привет привез от Алешки. А там слово за слово, может, и уговоришь.
-  Граков Алексей?.. Не знаю...
-  Надо знать.
Зернов поднялся на площадку. За столиком несла вахту строгого вида старушка в белом халате.
- Добрый день, Прасковья Михайловна,- приветливо сказал Зернов.- Только что прибыл из действующей армии...
- Здравствуйте, товарищ офицер. Откуда мое имя-отчество знаете? Не иначе вам швейцар наш Прохор нашептал.
- Вообще-то, конечно, вы правы, но с другой стороны...
- Фамилия ваша как?
-  Зернов.
Прасковья Михайловна заглянула в книгу.
-  Зернова Любовь Александровна. Дочка. Вес три с половиной. Поздравляю. Записку передавать будете?
-  Нет. Зачем? Дочка еще читать не умеет. Я хотел с ней лично поговорить,- осторожно пошутил Зернов,
- Туда ходу нет, товарищ офицер. Готовьте    коляску, приданое...
-  Да, я понимаю,- сказал Зернов,- по этой линии вопросов нет. Но, вы знаете, когда редко видишься с человеком, появляется стремление с ним пообщаться... У вас среди членов семьи никого нет на фронте?
- Почему же нет? У меня внук Алешка. В логове уже...
- Да что вы?.. Тоже в Германии?.. Алешка?? Какой же это, интересно, Алешка? Не Ивана»?
- Нет. Не Иванов.
- Случайно не Граков?
-   Граков,- подозрительно  щурясь,  кивнула Прасковья Михайловна.- Вы что же, встречали его?
-   Вы  знаете,- не  глядя  на  собеседницу,  сказал Зернов,- когда наше наступление идет в таком ураганном темпе, каждая встреча волей-неволей получается мимолетной... Алексей Граков хороший воин. Очень хороший...
-  В каком же он теперь звании?
-  В каком звании?.. Если мне память не изменяет - лейтенант.
-  Значит, уже лейтенант?.. Ну, а в войсках в каких служит?
Зернов почувствовал, что  его  предприятию   угрожает крах. Этой подробности Прохор ему не сообщил.
-  В каких войсках? - он хитро подмигнул.- Будто сами не знаете... Пишет ведь небось!..
-  Вот что, мипый человек,- ласково сказала Прасковья   Михайловна,- много   к   нам   военных   ходит. И каждый желает к своей жене и к дитю прорваться, и каждый мне про моего Алешку басни рассказывает. Один говорит, будто Алешка в авиации подполковника имеет. Другой уверяет, что с Алешкой в танке всю войну проехал. Один рассказывал, что он Алешку в городе Будапеште оставил, другой до того договорился, будто Алешка мой в генералы вышел. Ведь я вас насквозь вижу, какие вы все отцы хитрые!..
- Да, бабушка, попался я. Не умею врать!.. Прасковья   Михайловна   неожиданно   достала   из
шкафчика халат и тихо сказала:
-  Про моего Алешку вы, видать, придумали, а что вы с фронта - это, похоже, правда,
-  Истинная правда! Честное слово! - горячо сказал Зернов.
-  Наденьто халат, я вам на минуточку ее покажу сквозь стекло.
Капитан снял фуражку и быстро надел халат.
Они поднялись по лестнице и подошли к первой двери. Прасковья Михайловна взяла у капитана букет мимозы и вошла в палату. Возвратившись, приоткрыла дверь, и капитан увидел Любу. Она лежала на кровати и кормила ребенка.
- Люба! Дочка! - тихо сказал капитан.
Люба повернула к нему голову и улыбнулась счастливой, усталой улыбкой.
Капитан спустился по лестнице, снял халат и, воззра-щая его, сказал:
-  Спасибо, Прасковья Михайловна,  большое вам спасибо от имени Вооруженных Сил и от меня лично.
-  На здоровье. Вы там давайте кончайте войну побыстрей. Алешке моему кланяйтесь, если увидите...
-  Будет сделано! - рассмеялся Зернов.
Лишь во дворе он спохватился, что вышел без фуражки, которая осталась у Прасковьи Михайловны. Вернувшись и пройдя мимо швейцара, Зернов поднялся на площадку.
Перед старушкой стоял рослый молодой моряк.
Капитан взял со столики фуражку и направился к выходу.
- Хочу сообщить, уважаемая Прасковья Михайловна- вдохновенно говорил моряк,- что вашего Алексея весь наш крейсер обожает. Это ж золотой парень!..