Разоблачение культа личности Сталина в советской литературе

Главной темой перестроечного периода стала, пожалуй, тема культа личности Сталина и все, что связано с разоблачением диктаторского режима. Этой теме посвящены романы “Новое назначение” А. Бека, “Факультет ненужных вещей” Ю. Домбровского, “По праву памяти” А. Твардовского, “Колымские рассказы” В. Шаламова, “Дети Арбата” А. Рыбакова, “Дублер” А. Адамовича. Если к перечисленным книгам прибавить мемуарные воспоминания и разного рода разоблачительные статьи обиженных советской властью людей, то, казалось бы, все стороны характера вождя народов и его режима должны быть выявлены. Однако ожидаемого эффекта не получилось, хотя цель - дискредитация советской власти - в основном была достигнута.

В повести Ю. Нагибина “Дафнис и Хлоя” эпохи культа личности, волюнтаризма и застоя тема тоталитарного режима показана на примере отношения литературной элиты к власть придержащим. Картины литературного быта эпохи получились выразительными. Писателю веришь, когда он, человек наблюдательный и знающий, пишет: “Конечно, не все доносили, но рухнули душевно даже великие. Безвинен остался разве что Пастернак, по-женски влюбленный в Сталина. И Ахматова, и даже Мандельштам, единственный из всех осмелившийся заклеймить Сталина яростными стихами “Мы живем, под собою не чуя страны... “, теперь пели “Кремлевского горца”. А несчастный Платонов с детской хитростью называл вождя “большим и добрым”.

Наиболее объективно и продумано к изображению Сталина и его окружения подошел В. Успенский в романе-исповеди “Тайный советник вождя”, в котором повествование ведется от лица Николая Алексеевича Лукашова (“он хотел, чтобы была эта фамилия”). Может, и вправду был такой тайный советник у Сталина? Ценность этого романа - в совершенной непредвзятости в изображении сложных партийных интриг в центральном комитете большевиков. Успенский на конкретной документальной основе показывает расстановку сил в руководстве государством и партией, когда решался вопрос: “или - или”.

Естественный шаг любого государственного деятеля - обезопасить свое существование, и Сталин виртуозно делал свое дело, не гнушаясь никакими хитрыми и дикими средствами. Среди явно виновных, к сожалению, оказывалось много и невиновных. В этом-то как раз и заключается “темная сторона" тоталитаризма.

Ради высокой цели, оправдывающей всякие средства к ее осуществлению, правители (и не только в Советском Союзе) готовы на все. А.И. Солженицын в художественном исследовании “Архипелаг ГУЛАГ” показывает это на судьбе ЦК ВКП(б). Еще в силе, к примеру, был Н.И. Бухарин, когда “... отрекся от своих посаженных и сосланных учеников и сторонников... стерпел разгром и понимание своего направления мысли, еще как следует и не рожденного... снес как законное расстрел Каменева и Зиновьева...” Для ареста каждого члена ЦК требовалась санкция всех остальных! - так придумал Сталин. И все ставили подпись, связывая себя круговой порукой, что само по себе чудовищно. Так Центральный Комитет ВКП(б) расстрелял сам себя.

В автобиографическом романе “Доктор Живаго” Б. Пастернака есть запоминающаяся фраза: “Изуверства белых и красных соперничали по жестокости, попеременно возрастая одно в ответ на другое, точно их перемножили”. Об изуверстве белых мы узнаем по роману-эпопее “Железный поток” А. Серафимовича, по “Соляному бунту” П. Васильева, “Неделе” Ю. Лебединского и др.

Уже во второй половине 90-х годов интерес к литературе, посвященной периоду культа личности Сталин, угас. Ей на смену пришли детектив и любовный роман.