Жанры античной лирики в лицейский период творчества А.С. Пушкина

Через весь творческий путь Пушкина, почти не меняясь, прошел такой вид лирической поэзии, как антологическая лирика[1], чаще всего включаемая поэтом в рубрику «Подражания древним». Античность неизменно привлекала поэта как идеалом высоко гуманизма, так и гармоническим единством формы и содержания. Именно в античном искусстве Пушкин видел идеал гармонии, соразмерности, симметрии, поэтическую пластичность и скульптурность изображения. Античность несла с собой идеал прекрасного человека, гармонического сочетания чувственного и духовного, идеальной соразмерности формы. Поэтому Пушкин неоднократно возвращается к «антологии», к «подражаниям древним», создавая эпиграмматически краткие стихотворения, лаконичные, как эпитафии[2], высеченные на мраморной плите, воссоздавая благородный, эпически широкий ритм гекзаметра. Пушкинские эпитафии лицейского периода точнее можно назвать сатирическими эпиграммами. Яркими примерами являются стихотворения «Моя эпитафия» и «Эпиграмма на смерть стихотворца».  

Устойчивым, сохранившим свои жанровые признаки еще со времен античности является жанр эпиграмм[3]. Начиная с лицейских стихов и до самого конца своего творческого пути Пушкин неизменно обращался к этому жанру.

Эпиграмма имела широкую традицию прежде всего во французской литературе, с которой Пушкин был хорошо знаком. В начале XIX века эпиграмма культивировалась как один из популярнейших жанров и в России. Вяземский, Дмитриев, Боратынский и многие другие поэты этих лет были выдающимися представителями искусства эпиграммы. Эпиграмма привлекала Пушкина как своей сатирической остротой, так и точной лапидарностью формы.

М.Н.Кузьмин[4] предлагает вести отсчет написанных Пушкиным эпиграмм с 1808 года. В памяти Ольги Сергеевны, сестры поэта, сохранилась эпиграмма на французском языке, которую сам на себя сочинил девятилетний Пушкин по поводу «провала» своей пьесы:

- Скажи мне, почему «Похититель»

освистан партером?

- Увы, потому что бедняга сочинитель

Похитил его у Мольера.

В Лицее, где стихотворство поощрялось, лицейские поэты сочиняли эпиграммы по любому поводу: на товарищей, на воспитателей, на надзирателей, на Хвостова и Шаликова, на Шишкова, Шаховского и Шахматова. Постоянной мишенью для эпиграмм был одержимый бесом метромании Виля Кюхельбекер. По свидетельству товарища Пушкина по Лицею С.Комовского, профессора и гувернеры «все боялись его (Пушкина) сатир, эпиграмм и острых слов, с удовольствием слушая их насчет других». Не случайно Владимир Соловьёв в статье «Судьба Пушкина» написал: «Главная беда Пушкина были эпиграммы».

Из 132 произведений, написанных Пушкиным в Лицее, эпиграмм более тридцати, среди них «Несчастие Клита», «Двум Александрам Павловичам», «Эпиграмма («Супругою твоей я так пленился...»)», «На Рыбушкина», «На Пучкову», «Угрюмых тройка есть певцов...», «Заутра с свечкой грошевою...», «Вот Виля - он любовью дышит...», «На гр. А.К.Разумовского», «Эпиграмма. На Карамзина», «Завещание Кюхельбекера» и др.

К античной эпиграмме восходит и такой жанр как надпись[5]. В лицейской лирике Пушкина встречаются разновидности этого жанра. В первую очередь это надписи в альбом, две из которых посвящены лицейским друзьям Пушкина: первая, «В альбом Илличевскому», написанная товарищу по лицею Алексею Демьяновичу Илличевскому, вторая, «В альбом Пущину» - самому близкому другу Ивану Ивановичу Пущину. Еще одна надпись обращена к Алексею Николаевичу Зубову, корнету лейб-гвардии гусарского полка, с которым Пушкин был знаком последние три месяца пребывания в лицее. Также юным поэтом написаны «Надпись к беседке» и «Надпись на стене больницы». Происхождение последней раскрывает И.И.Пущин в своих «Воспоминаниях о Пушкине»: «Когда я перед самым выпуском лежал в больнице, он как-то успел написать мелом на дощечке у моей кровати: «Вот здесь лежит больной студент...» и т.д. Я нечаянно увидел эти стихи над моим изголовьем и узнал исковерканный его почерк. Пушкин не сознавался в этом экспромте»[6].  

Пушкин также обращается к такому традиционному жанру античной лирики, как жанр посланий[7]. Первым появившимся в печати стихотворением Пушкина было «К другу стихотворцу», напечатанное в 1814 году в «Вестнике Европы». Это стихотворение пятнадцатилетнего поэта, однако, не было простым подражанием подобным посланиям И.Дмитриева, В.Л.Пушкина, К.Батюшкова, весьма модным в начале восьмисотых годов.  На пушкинском послании уже лежит печать авторской индивидуальности. Хотя оно и написано еще по образцам и канонам этого жанра, у него есть свой почерк. За условной фразеологией, за несколько напыщенной риторикой послания проглядывает острая мысль, жизненное содержание.

Удивляет необычайно раннее развитие Пушкина как поэта, понимание своего призвания, серьезность той поэтической программы, которая выдвигается им в одном из первых поэтических опытов. Послание обращено к лицейскому другу стихотворцу Вильгельму Кюхельбекеру, своими стихами снискавшему в лицее далеко не лестную славу. Пушкин рекомендует своему другу поскорее оставить поэтические контуры и «сойти вниз», обратить внимание на явления самой жизни:

Арист, поверь ты мне, оставь перо, чернилы,

Забудь ручьи, леса, унылые могилы,

В холодных песенках любовью не пылай;

Чтоб не слететь с горы, скорее вниз ступай!..

Это стремление к освобождению от привычно-традиционных поэтических штампов характерно для Пушкина, хотя сам он смог преодолеть эту литературную инерцию, обратиться к самой жизни далеко не сразу, а пройдя длительную школу «лицейской лирики».

В послании «К другу стихотворцу» Пушкин выступает одновременно и против мечтательно-идиллической сентиментальной романтики поэтов школы Карамзина и Жуковского, и против напыщенной риторики «архаистов», бесталанных последователей и эпигонов классицизма. Призывая Ариста-Кюхельбекера оставить перо и чернила, Пушкин перечисляет привычные штампы сентиментальной поэзии, которым тогда он и сам нередко следовал: «ручьи», «леса», «унылые могилы». Но не меньшее ироническое осуждение вызывают у поэта и «творенья громкие» Рифматова (Ширинского-Шихматова) и Графова (Хвостова) - бездарных эпигонов из шишковской «Беседы», которым Пушкин противопоставляет «певцов бессмертных», своих поэтических учителей этого периода - Ломоносова, Державина, Дмитриева.

Не только эта самостоятельность поэтических оценок характерна для Пушкина. В основе послания лежит глубокая мысль о свободе поэта, его независимости от покровительства меценатов. Пушкин в этом послании уже намечает те мысли, те требования к поэту, которые десятилетием позже выскажет на страницах «Полярной Звезды» декабрист А.Бестужев. Поэт, писатель не может рассчитывать на богатство и почести, на мирную и спокойную жизнь. Его удел - нищета и горести:

Судьбой им не даны ни мраморны палаты,

Ни чистым золотом набиты сундуки:

Лачужка под землей, высоки чердаки -

Вот пышны их дворцы, великолепны залы...

И Пушкин приводит убедительные примеры, свидетельствующие о горькой участи писателя:

Камоэнс с нищими постелю разделяет;

Костров на чердаке безвестно умирает...

Уже в лицейские годы жанр послания претерпевает у Пушкина важные изменения. Послание перестает быть дидактическим, превращаясь как бы в домашний, непосредственный разговор поэта со своим собеседником - адресатом послания. В посланиях и экспромтах[8] Пушкин выступает язвительным и находчивым сатириком, остроумным и насмешливым собеседником. Они рождены всей лицейской атмосферой вольнолюбивого задора, ниспровержения ханжества и лицемерия официальных авторитетов. Именно эта дружеская, кружковая атмосфера позволяла обращаться к системе остроумных, подчас интимных намеков, которые могли быть поняты и оценены лишь в рамках узкого дружеского круга.

Послания - тот лирический жанр, в котором молодой поэт ближе всего подходил к жизни и с наибольшей полнотой проявил свое реальное «я». В послание органически вовлекались события и факты повседневной жизни, хотя и преломляемые Пушкиным в шутливой форме, сочетаемые с условно-поэтической и мифологической эмблематикой. В одном из посланий лицейского периода, обращенном к кн. А.М.Горчакову (1814) Пушкин сам подчеркнул значение этого жанра, противопоставив его оде:

Я петь пустого не умею

Высоко, тонко и хитро

И в лиру превращать не смею

Мое гусиное перо!

Нет, нет, любезный князь, не оду

Тебе намерен посвятить;

Что прибыли соваться в воду,

Сначала не спросившись броду,

И вслед Державину парить?

Пишу своим я складом ныне

Кой-как стихи на именины.

В своих посланиях Пушкин чаще всего в шутливо-жизнерадостном тоне говорит о веселых товарищеских пирушках, ленивой и безмятежной жизни. Таковы, например, его послания к Пущину («Любезный именинник...»), к Галичу («Пускай угрюмый рифмотвор...», «Где ты, ленивец мой...») и другие. В эти послания широко вторгаются реальные подробности лицейской жизни, в них заключены бытовые, конкретные намеки, Пушкин метко схватывает особенности адресатов, передает их характеры, их индивидуальные черты («Князю А.М.Горчакову», «К сестре», «К Батюшкову» и др.).

Вместе с тем в дружеском послании Пушкин объединяет и политическую лирику, и философское раздумье («К Каверину»), и интимно-дружеские признания. Пушкинское послание все время сочетает серьезное с шутливым, за свободной импровизацией сквозит важная мысль, ответственная, серьезная тема. В послании наконец особенно ощутима личность автора, биографическая основа[9].

Упомянутый же выше экспромт не является жанром античной лирики, но его схожесть с жанром послания позволяет нам говорить о нем в этой главе работы.

Экспромт - это импровизация, записанная на бумаге, поэтому о принадлежности стихотворения именно к этому жанру нам трудно судить. Однако два произведения, написанных в лицейские годы и относящихся к жанру экспромта, можно назвать с уверенностью, поскольку одно из них обозначено самим Пушкиным («Экспромт на Огареву»), а второе Пушкин произнес при других лицеистах «по поводу посещения семьи директора Лицея Энгельгардта»[10] («Именины»).  

Стихотворения в жанре послания в лицейский период творчества Пушкина преобладают над остальными, их всего около сорока.

В лицейские годы Пушкин обращается к такому виду литературы как пастораль[11], восходящему к античной буколике. В качестве жанровой формы для своих пасторалей поэт избрал  жанр песни («Рассудок и любовь», «Вишня» и «Блаженство»), а также «мифологические картины». Подобное название употребляет Н.К.Пиксанов[12], говоря о жанре стихотворения «Фавн и пастушка», хотя сам Пушкин обозначает его как картины, так и озаглавив его в первоначальной версии: «Картины». В не дошедшем до нас автографе поэта каждая из восьми картин сопровождалась нарисованными им пером иллюстрациями, сообразно с которыми главы назывались: «I. Пастушка. II. Пещера. III. Фавн. IV. Река. V. Чудо. VI. Фиал. VII. Очередь. VIII. Философ» («Современник», 1863, №7, отд. I, с.172).

Встречаются в творчестве юного Пушкина и литературные песни[13], среди которых вакхические песни «Заздравный кубок» и «Погреб», а также песня «Казак», написанная под впечатлением популярной украинской песни «Ехав казак за Дунай». Стихотворение «Казак» стало впоследствии народной песней.

Единожды в своем творчестве Пушкин обращается еще к одному стихотворно-музыкальному жанру. В 1814 году он пишет кантату[14] «Леда». Тема этого стихотворения, восходящая к античной мифологии, широко использовалась в литературе и изобразительном искусстве. Основное направление кантаты - официальное и религиозное славословие, не поднимающееся до высоких художественных образцов даже у В.К.Тредиаковского и Г.Р.Державина, а у посредственных стихотворцев - фальшивое и ремесленное. Пушкин же пытался противопоставить этому свободомысленную и фривольную кантату «Леда», но эта тенденция не получила дальнейшего развития.

В лицейской лирике Пушкина встречается также произведения, написанное в таком жанре античной лирики как гимн[15]. «Боже! Царя храни!..» - гимн, написанный Пушкиным к пятилетию существования лицея - 19 октября 1816 года. Первой строфой он взял гимн Жуковского «Молитва русских».

Возвращаясь к разговору о «Подражаниях древним», остановим свое внимание на антологических стихах[16], встречающихся в ранней лирике Пушкина. Так, стихотворение «Фиал Анакреона» написано на широко распространенный в анакреонтике сюжет о неблагодарном Эроте, пронзающем любовной стрелою сердце обогревшего и обсушившего его хозяина жилища (XVIII ода «Как-то раз глубокой ночью» из позднеантичного сборника подражаний «Anacreontea»). Кроме этой оды, варьируются мотивы и образы од III («На Эрота») и XVII («На серебряный бокал»). Финал пушкинского стихотворения нетрадиционен: «проказнику» Купидону не удалось усыпить бдительность юноши, отказавшегося достать со дна наполненного вином фиала роковые стрелы. Стихотворение написано, согласно русской традиции переводов из Анакреона, белыми стихами (безрифменным трехстопным ямбом), что соответствует греческому подлиннику.

Еще одним антологическим  стихотворением является «Гроб Анакреона». Начало этого анакреонтического стихотворения напоминает произведение И.В.Гете с аналогичным названием. Пушкин точно передал в своем стихотворении главный мотив греческих эпитафий Анакреонту - отсутствие страха перед смертью. Кроме того, здесь нашли отражение мотивы и образы, общие для русской анакреонтики. Это и розы, и горлицы на лире, и кубок, и вино, и сам Анакреонт - философ («сладострастия мудрец»), старец, пляшущий в хороводе дев у распутных врат не пугающей его смерти. Традиционно и противопоставление гражданской и любовной тематики («Хочет петь он бога брани,/Но поет одну любовь»), восходящее к оде Анакреонта «К лире». Распространенным является и образ старца, глядящегося в зеркало, появившийся в литературе еще в ломоносовском   переводе оды «На самого себя».

Элегия[17] - жанр античных литератур, появившийся в русской литературе еще в XVIII веке, например у Сумарокова. Этот жанр печального раздумья, философического осмысления событий жизни, привлек внимание поэтов и в первой трети XIX века. Вслед за Жуковским и Батюшковым к этому жанру обращается Пушкин и многие другие поэты.

Среди лицейских стихов выделяется ряд стихотворений о юношеской влюбленности поэта, о пробуждении первого чувства. Эти стихи отличаются своим целомудренным тоном от его буйных и непринужденно-фамильярных дружеских посланий. В них также многое условно, восходит к литературным образцам, но уже чувствуется собственный голос молодого поэта. Сквозь условную систему лирических образов проступают черты пушкинской биографии.

Наивные юношеские признания в лицейском дневнике помогают установить связь между впервые вспыхнувшим чувством Пушкина и циклом элегий 1816 года, относимых его биографами к молодой фрейлине Е.П.Бакуниной («Осеннее утро», «Уныние», «Элегия» («Счастлив, кто в страсти сам себе...»), «Месяц», «Певец», «К Морфею», «Слово милой», «Любовь одна - веселье жизни хладной...», «Подражание» («Я видел смерть...»), «Желание», «Друзьям», «Элегия» («Я думал, что любовь погасла навсегда...»), «Наслажденье», «Пробуждение», «К письму»). Этот и другие факты о первой влюбленности поэта существенны не как эпизод в его биографии, но как свидетельство тесной связи его лирики с жизнью[18].

Один из лучших образцов этой юношеской лирики - элегия «Любовь одна - веселье жизни хладной...». Уже первая строфа элегии удивительна по изяществу и совершенству стиха, предвещающего дальнейшее развитие пушкинской поэзии:

Любовь одна - веселье жизни хладной,

Любовь одна - мучение сердец:

Она дарит один лишь миг отрадный,

А горестям не виден и конец.

Стократ блажен, кто в юности прелестной

Сей быстрый миг поймает на лету;

Кто к радостям и неге неизвестной

Стыдливую преклонит красоту!

Вслед за этой строфой следует пространное, чисто литературное отступление о «чувствами свободных певцах», «наследниках Тибулла и Парни».

«Пушкинская элегия еще во многом архаична (отсюда и «сей», и «нега», и «хладный» и т.д.). Поэт как бы любуется ее декламационным эффектом, дорожит той поэтической позой разочарованного влюбленного, которая навеяна литературными образцами. Поэтому так обильны здесь стилизованные, традиционные образы: «жизнь хладная», «мучение сердец», «миг отрадный» и дугие»[19]. Они не имеют предметного значения, а являются лишь условными клише элегического жанра.

Однако, в элегиях Пушкина лицейского периода уже заложены истоки поэзии, которые в дальнейшем скажутся в его лирике, - ясность мысли, пластичность формы, точность и скупость словесного мастерства.

Из вышеизложенного мы видим, что Пушкин неоднократно в своем творчестве, в том числе и в лицейские годы обращается к «антологии», к «подражаниям древним», создавая эпитафии («Моя эпитафия» и «Эпиграмма на смерть стихотворца») и эпиграммы («Несчастие Клита», «Двум Александрам Павловичам», «Эпиграмма («Супругою твоей я так пленился...»)», «На Рыбушкина», «На Пучкову», «Угрюмых тройка есть певцов...», «Заутра с свечкой грошевою...», «Вот Виля - он любовью дышит...», «На гр. А.К.Разумовского», «Эпиграмма. На Карамзина», «Завещание Кюхельбекера» и др.), надписи  («В альбом Илличевскому», «В альбом Пущину» «Надпись к беседке» и «Надпись на стене больницы»), посланий («К другу стихотворцу» и многие другие), экспромты («Экспромт на Огареву», «Именины»), пастораль («Рассудок и любовь», «Вишня» и «Блаженство»), литературные песни («Заздравный кубок», «Погреб», «Казак»), кантата («Леда»), гимн («Боже! Царя храни!..»), антологические стихи («Фиал Анакреона», «Гроб Анакреона»), элегия (цикл элегий 1816 года).

[1] Антологическая лирика - от Антология - сборники, содержащие стихи, изречения, отрывки и т.д. в античных литературах.

[2] Эпитафия (с греч. над могилой) - в древней Греции и Риме надгробная надпись, обычно стихотворная, нередко в форме эпиграммы.

[3] Эпиграмма  (с греч. надпись) - один из видов сатирической поэзии, небольшое стихотворение, зло высмеивающее какое-либо лицо или общественное явление.

[4] [13;88-91]

[5] Надпись - малый стихотворный литературный жанр, идущий от античной эпиграммы: надпись к статуе, портрету, на книге, в альбоме и пр.

[6] [20;65]

[7] Послание - жанр в поэзии и публицистике; произведение, написанное в форме письма или обращения к какому-нибудь лицу (лицам). Стихотворное послание из античной литературы (Гораций, Овидий) перешло в западноевропейскую и русскую.

[8] Экспромт (лат. expromtum) - небольшое, обычно в несколько строк, стихотворение, написанное или сказанное сразу, в законченном виде под впечатлением нахлынувшего чувства или по поводу какого-либо жизненного явления.

[9] [11;87]

[10] [4 ;84]

[11] Пастораль (с позднелат. и итал. пастушеский) - в широком значении слова вид буколической литературы, посвященный жизни пастухов.

[12] [17;318]

[13] Песня -песенный жанр в литературе, берущий свое начало в древней Греции (7-5 вв. до н.э.).

[14] Кантата - жанр стихотворно-музыкального произведения, исполняемого преимущественно по торжественному случаю. Кантата широко использовала мифологические сюжеты, аллегории, риторические штампы.

[15] Гимн - торжественная песнь в честь богов, героев, победителей, позднее - в честь какого-нибудь события, жанровая форма лирики.

[16] Антологические стихотворения - стихотворения, переведенные с латинского и древнегреческого языков, а также написанные на темы и по образцу античных.

[17] Элегия - одна из жанровых форм лирики, определившаяся в древней Греции в 7 в. До н.э. как стихотворение, написанное, независимо от содержания, элегическими двустишиями.

[18] [6;119-124]

[19] [25;261]

Оглавление

Жанры романтизма в раннем творчестве Пушкина